Архангельское
Неудовольствие у мастера вызывало то, что его творения можно было легко повредить, и то, что надобность в каждом из них отпадала тотчас после представления. Последнее было исправлено с помощью «спектаклей декораций», так полюбившихся хозяину Архангельского и встреченных в штыки его гостями, с которыми была согласна большая часть консервативной московской публики.
К сожалению, из дюжины композиций, созданных Гонзага для театра в Архангельском, до нашего времени дошло чуть больше трети, то есть 4 перемены и занавес. Однако даже эта малость вместе с 9 акварельными копиями гонзаговских работ, которые крепостные художники написали при подготовке театра к открытию, позволяет судить о мастерстве венецианского декоратора. Сегодня все его сохранившиеся произведения занимают на сцене театра в Архангельском (с недавних пор действующего) свои прежние места. Каждая из композиций создает поразительную иллюзию объемности. Совершенством письма отличаются как произведения светлые («Храм»), радостные («Малахитовый зал»), так и мрачные («Тюрьма») и представляющие небольшие убогие интерьеры («Таверна»).
Все, что сделал Гонзага в Архангельском, ныне отнесено к шедеврам русской сценографии. Сегодня, как и 150 лет назад, сцену некогда крепостного театра закрывает занавес, продолжающий архитектуру самого театра. Позади него, в соответствии с замыслом художника, скрывается «Тюрьма», – зловеще низкие своды и арки, тяжелая каменная кладка, тусклый свет фонаря, нисколько не оживляющий сумрака, созданного красно-серо-коричневой палитрой. Окруженный колоннадой «Храм» пленяет серебристыми тонами и радует так же, как и «Малахитовый зал» – самая необычная из всех декораций Гонзага. Изображенная на ней галерея из зеленых колонн покоряет ярким цветом и пространственным размахом. Сооружение перекрыто розоватым сводом, а пространство между колоннами заполнено золотистыми скульптурами. Разбитые на пары 8 кулис оставляют свободной сцену, увлекая взгляд вдаль, туда, где боковые картины сливаются с похожими видами задника.