Архангельское
Мнение спорное, но все же отчасти верное, особенно если вспомнить жизнь в усадьбах, подобных Архангельскому. Пышные торжества не только раскрывали перед обществом содержимое кошелька хозяина, что считалось важным для получения должности, но и позволяло заводить нужные знакомства, что для той же цели было еще важнее. Поскольку на таких мероприятиях появлялись и государи, к их организации нужно было относиться очень серьезно. Между тем это никого не тяготило, ведь праздником, по сути, являлась уже сама подготовка. Накануне парк, залы и коридоры дома наполнялись радостными криками, смехом, шутками, а в назначенный день (а то и в течение целой недели) вместе с господами разрешалось повеселиться и дворовым.
Не будет ошибкой предположить, что сначала Голицын, а затем и Юсупов по примеру соседей устраивали в такие дни аллею игр, размещая на широкой просеке всевозможные качели, карусели, площадки для кеглей и крокета, который в те времена именовался малией. Летом, пока дамы катались на лодках, кавалеры стреляли по мишеням из луков или ружей. Охота в тогдашнем Подмосковье достигала невиданных масштабов, но в архивах Архангельского о ней сведений нет. Зимой еще со времен Елизаветы высокородная публика любила кататься с ледяных гор, в некоторых усадьбах подобные сооружения начинались от балкона второго этажа.
Московские вельможи старались обойти друг друга в грандиозности праздников, может быть, взяв за образец некоего помещика, «задавшего у себя 18 балов подряд, с фейерверками и музыкой такой громкой, что окрестные фабрики перестали работать, ибо рабочие все ночи напролет отплясывали рядом в садах. Игуменья ближнего монастыря не могла справиться со своими монахинями, которые вместо заутрени стояли на стенах, глядя на салют, слушая цыган и рожки».
В усадьбе. Картина неизвестного художника, 1814
Надолго сохранились воспоминания о звенигородском помещике Архарове, удивлявшем гостей не столько размахом увеселений, сколько их своеобразием. Особенно славились его «сюрпризы».