Архангельское
Камни и некоторая сохранившаяся с довоенных времен недвижимость помогли обосноваться в Париже, и не где-нибудь, а в Булонском лесу. Здесь, на берегу Сены среди роскошных аллей, вековых дубов и тихих озер, Юсуповы купили небольшой дом, прожив в нем долго, спокойно и незаметно.
В первые годы эмиграции Юсуповы не бедствовали, но князь Феликс от праздной жизни не отказался, и в конце концов все имущество, имевшееся за границей и вывезенное из России, было растрачено. Старый князь Феликс Феликсович скончался в 1928 году, а Зинаида Николаевна – десятилетием позже. Ее похоронили рядом с мужем на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. В 1957 году пришла очередь 70-летнего князя Феликса. Судьба не дала ему славы, которая грезилась в юности, зато обеспечила известность: заграничное общество видело в нем прежде всего убийцу Распутина. В парижских салонах при его появлении замолкали, смотрели с волнующим любопытством, хотя он уже никогда не решался ни на какие авантюры. Достигнув преклонного возраста, князь выглядел молодо, был красив, строен и подтянут, приобрел привычку принимать расслабленные позы, но не утратил заученных с детства придворных манер. На лице его все так же играла ничего не выражающая улыбка.
И. Н. Крамской. Осмотр старого дома
Последний путь последнего Юсупова был не по-княжески скромен: денег на отдельное место на кладбище не нашлось, и Феликса положили в одну могилу с матерью. Впоследствии к ним присоединилась Ирина Александровна, а спустя несколько лет всем троим пришлось потесниться, поскольку здесь же обрела вечный покой дочь Юсуповых, графиня Ирина Феликсовна Шереметева, с мужем: так бывшие соседи по усадьбам, породнившись, стали соседями и по могиле. Шереметевы не имели детей, поэтому вместе с ними ушли в историю оба рода.
Юсуповская недвижимость на родине никогда не пустовала. Заводы и фабрики перешли к государству, продолжая действовать так же успешно, как и прежде. Дворцы в Москве и Петербурге были заняты учреждениями, а имения превратились в музеи.