Потсдам
Так, когда Франция начала воевать с Австрией за испанское наследство, он, тогда еще бранденбургский курфюрст, примкнул к последней в качестве союзника и в награду за верность получил титул короля, правда, только в отношении своих владений. Высокий ранг требовал пышного двора, коим новый европейский монарх не замедлил обзавестись в Берлине. При Фридрихе I столица Пруссии приобрела необходимый блеск, чего нельзя сказать о Потсдаме, остававшемся в прежнем провинциальном качестве.
Короля не интересовал сам город и еще меньше занимали жители, которым вновь пришлось потесниться ради устройства парков. Королевские хроники начала XVIII века сообщают о пышных праздниках, проходивших в мраморном зале Городского дворца, способном вместить в себя тысячи гостей. Потсдамцам столичная публика не приносила пользы, но и не мешала, поскольку аристократы приезжали хоть и часто, зато ненадолго. Гораздо больше хлопот доставляли военные, особенно невыносимые с 1713 года, когда волей второго прусского короля город превратился в настоящую казарму. Согласно указу, каждая семья принимала на постой 2–6 холостых солдат из расквартированного в Потсдаме гарнизона. Женатые гренадеры жили в казармах, располагавшихся прямо в жилых кварталах, где, кроме того, размещались караульни, склады, лазареты и другие армейские сооружения. Для предотвращения дезертирства жилые районы были заключены в кольцо крепостной стены. Король жестоко наказывал нарушителей военной дисциплины, что одинаково касалось и военных, и гражданских.
Быстро разраставшийся гарнизон нуждался в домах, поэтому в городе не переставая стучали молотки, визжали пилы, а мостовые были засыпаны песком и опилками. На армию работала вся местная промышленность. В 1722 году в городе начал действовать оружейный завод Даума. Среди местных квалифицированных рабочих не нашлось, поэтому фабрикант пригласил специалистов из-за границы. Тот, кто выражал готовность остаться здесь навсегда, получал привилегии в виде освобождения от военной службы и разрешения молиться любому богу.
Облик Потсдама начала XVIII века определяли мастеровые – строители, оружейники, рабочие фабрик, тогда как его культурная атмосфера зависела от «голубых мундиров», в каком ходил и сам король.