Потсдам
Пройдя через небольшую приемную, принц оказывался в кабинете, куда определил коллекцию собственных картин. Работы итальянских мастеров Возрождения и раннего барокко по его желанию развешивались ровными рядами на фоне зеленых стен, разделенных золочеными полосами. Роскошный стул с высокой спинкой – единственная вещь, выбивающаяся из кабинетной строгости комнаты. Выполненное из стали, в некоторых частях покрытая серебром, эта вещь прибыла в Германию из России и являлась работой тульских мастеров.
Соседняя гостиная сегодня декорирована обоями светло-голубой окраски и убрана мебелью с обычной для своего времени зеленоватой обивкой. Сюжеты гобеленов на сиденьях и спинках повторяются в незатейливых итальянских и швейцарских пейзажах, вывешенных на стенах просто для создания уюта. Следующий зал король намеревался использовать в качестве столовой, но, видимо, передумал, поэтому пышный стол-сервант уже тогда был музейным экспонатом. Тем не менее главной ценностью этой комнаты является не мебель, а цветные гравюры. Развешенные в два ряда, они выполнены начинающим гравером Вольпато с оригиналов известного художника Людовико Тезио. Тот в свою очередь испытав воздействие творчества Рафаэля, использовал мотивы, запечатленные прославленным живописцем в лоджиях Ватикана, как известно, носивших его имя.
Огромное количество гравюр, собранное владельцами Шарлоттенхофа, потребовало устройства своеобразного музея, коим стал Гравюрный кабинет. Более 40 печатных оттисков на меди, выполненных по мотивам произведений живописцев итальянского Ренессанса и европейского барокко, украшают стены и даже потолок этого небольшого помещения.
Современные посетители дворца, минуя красный угловой кабинет, думают, что попадут в гостиную, а оказываются в… походной палатке. Подобное впечатление создают обои с бело-голубыми полосами, шатровый потолок и кровать, подобная ложу, на котором принц Вильгельм отдыхал в перерывах между боями. Собственно, вначале кроватей было две; их форма и расположение вдоль стен настолько соответствовали военным вкусам, что даже такие мирные люди, как Александр фон Гумбольдт, обитая в этой комнате, ощущали причастность к походному быту.
По контрасту с жестким натурализмом шатровой спальни рядом зодчий расположил покои придворных дам – виртуозно декорированное помещение, наполненное духом немецкого романтизма.