Мальта
Мальта с близлежащими островами была пожалована ордену в обмен на сокола, которого рыцари обязались каждый год в День Всех Святых преподносить королю Сицилии.
Но условия странной сделки диктовал не он, а император Священной Римской империи Карл V, и символический подарок в виде охотничьей птицы, конечно, подразумевал более серьезные условия.
Новая резиденция даровалась изгнанникам в обмен на клятву верности чужому правителю, что означало переход в статус наемного войска. Тем не менее иоанниты согласились принять дар, в ответ дав слово защищать королевские суда в Средиземноморье, воевать с турками, уничтожать пиратские галеры и попытаться не допустить врага к Триполи. Если падение Иерусалима вызвало у европейской общественности гнев, бесславное окончание Крестовых походов отозвалось печалью, то утрата Родоса, равно как и судьба его бездомных владельцев, уже никого не трогала. Впрочем, один заинтересованный человек нашелся. Надев тиару папы римского, бывший член ордена Климент VII занялся делами госпитальеров, невзирая на собственное крайне сложное положение и бурные события, происходившие тогда в христианском мире.
Император Карл V
Безмерные притязания на власть действительно сильного монарха Карла V, бесконечные конфликты в итальянских королевствах, но более всего нараставшая, подобно девятому валу, борьба с Реформацией грозили неприятностями лично понтифику и могли подорвать престиж папства в целом. Занятые глобальными вопросами, вершители судеб небрежно отмахивались от горстки рыцарей, чьи злоключения давно воспринимались как фарс.
Карл заинтересовался ситуацией благодаря вмешательству папы, но доброта императора была продиктована отнюдь не желанием помочь обездоленным братьям. Тонкий политик, он «осчастливил» госпитальеров землей, решив сразу две задачи: задобрил понтифика и обрел воинственных слуг. Под нажимом обстоятельств иоанниты приняли Мальту, Гоцо и ненужный Триполи, в обмен дав клятву верности императору. Последнее означало признание его верховной власти, а организация обороны на африканском побережье грозила гибелью ордену, в то время ослабленному духовно, физически и материально.